Неточные совпадения
Началось с того, что Волгу толокном замесили, потом теленка на баню тащили, потом
в кошеле кашу варили, потом козла
в соложеном тесте [Соложёное тесто — сладковатое тесто из солода (солод — слад), то есть из проросшей ржи (употребляется
в пивоварении).] утопили, потом свинью за бобра купили да собаку за волка убили, потом лапти растеряли да по дворам искали: было лаптей шесть, а сыскали
семь; потом рака с колокольным звоном встречали, потом щуку с яиц согнали, потом комара за восемь верст ловить ходили, а комар у пошехонца на носу сидел, потом батьку на кобеля променяли, потом блинами острог конопатили, потом блоху на цепь приковали, потом беса
в солдаты отдавали, потом небо кольями подпирали, наконец утомились и стали ждать, что из этого выйдет.
— Вот говорит пословица: «Для друга
семь верст не околица!» — говорил он, снимая картуз. — Прохожу мимо, вижу свет
в окне, дай, думаю себе, зайду, верно, не спит. А! вот хорошо, что у тебя на столе чай, выпью с удовольствием чашечку: сегодня за обедом объелся всякой дряни, чувствую, что уж
начинается в желудке возня. Прикажи-ка мне набить трубку! Где твоя трубка?
«Уговаривал не противиться злу насилием, а
в конце дней бежал от насилия жены,
семьи. Снова
начинаются волнения студентов».
Началось часов с
семи, а кончилось
в 3-м часу ночи.
— Это очень опасно, с этого
начинается сумасшествие. Камердинер с бешенством уходил
в свою комнату возле спальной; там он читал «Московские ведомости» и тресировал [заплетал (от фр. tresser).] волосы для продажных париков. Вероятно, чтоб отвести сердце, он свирепо нюхал табак; табак ли был у него силен, нервы носа, что ли, были слабы, но он вследствие этого почти всегда раз шесть или
семь чихал.
Несколько испуганная и встревоженная любовь становится нежнее, заботливее ухаживает, из эгоизма двух она делается не только эгоизмом трех, но самоотвержением двух для третьего;
семья начинается с детей. Новый элемент вступает
в жизнь, какое-то таинственное лицо стучится
в нее, гость, который есть и которого нет, но который уже необходим, которого страстно ждут. Кто он? Никто не знает, но кто бы он ни был, он счастливый незнакомец, с какой любовью его встречают у порога жизни!
Бьет
семь часов. Детей оделили лакомством; Василию Порфирычу тоже поставили на чайный стол давешний персик и немножко малины на блюдечке.
В столовой кипит самовар;
начинается чаепитие тем же порядком, как и утром, с тою разницей, что при этом присутствуют и барин с барыней. Анна Павловна осведомляется, хорошо ли учились дети.
Рождественское утро
начиналось спозаранку.
В шесть часов, еще далеко до свету, весь дом был
в движении; всем хотелось поскорее «отмолиться», чтобы разговеться. Обедня
начиналась ровно
в семь часов и служилась наскоро, потому что священнику, независимо от поздравления помещиков, предстояло обойти до обеда «со святом» все село. Церковь, разумеется, была до тесноты наполнена молящимися.
Начинаются визиты.
В начале первой зимы у
семьи нашей знакомств было мало, так что если б не три-четыре семейства из своих же соседей по именью, тоже переезжавших на зиму
в Москву «повеселиться», то, пожалуй, и ездить было бы некуда; но впоследствии, с помощью дяди, круг знакомств значительно разросся, и визитация приняла обширные размеры.
Здесь игра
начиналась не раньше двух часов ночи, и бывали случаи, что игроки засиживались
в этой комнате вплоть до открытия клуба на другой день,
в семь часов вечера, и, отдохнув тут же на мягких диванах, снова продолжали игру.
Но вот часы
в залах, одни за другими, бьют шесть. Двери
в большую гостиную отворяются, голоса смолкают, и
начинается шарканье, звон шпор… Толпы окружают закусочный стол. Пьют «под селедочку», «под парную белужью икорку», «под греночки с мозгами» и т. д. Ровно час пьют и закусывают. Потом из залы-читальни доносится первый удар часов —
семь, — и дежурный звучным баритоном покрывает чоканье рюмок и стук ножей.
Еще южнее, по линии проектированного почтового тракта, есть селение Вальзы, основанное
в 1889 г. Тут 40 мужчин и ни одной женщины. За неделю до моего приезда, из Рыковского были посланы три
семьи еще южнее, для основания селения Лонгари, на одном из притоков реки Пороная. Эти два селения,
в которых жизнь едва только
начинается, я оставлю на долю того автора, который будет иметь возможность проехать к ним по хорошей дороге и видеть их близко.
Осенняя стужа настала ранее обыкновенного. С 14 октября
начались уже морозы; 16-го выпал снег. 18-го Пугачев, зажегши свой лагерь, со всеми тяжестями пошел обратно от Яика к Сакмаре и расположился под Бердскою слободою, близ летней сакмарской дороги,
в семи верстах от Оренбурга. Оттоле разъезды его не переставали тревожить город, нападать на фуражиров и держать гарнизон во всегдашнем опасении.
Художественный вечер Аполлоса Михайлыча, назначенный собственно для испытания талантов,
начался часов
в семь. Все уже были почти налицо. Хозяин приготовлялся начать чтение.
У тетушки и у Гильдегарды Васильевны был талант к лечению больных крестьян, и им это было нипочем, так как они не боялись заразиться. Болезнь, которою умирали наши крестьяне,
началась было на деревне и у тети Полли, но там ей не дали развиться. Тетя и Гильдегарда тотчас же отделяли больных из
семьи и клали их
в просторную столярную мастерскую, где и лечили их, чем знали, с хорошим успехом.
В самом начале московских выездов Доронины всей
семьей были на именинах; хозяйская племянница села за фортепиано;
начались танцы.
Ровно
в семь часов
началось празднество.
В то время как старшеотделенки хлопотали «за кулисами, вернее,
в рабочей», прилегавшей к зале, средние, заменив их, зажигали елку и раздавали подарки.
Начались роды; то, что есть самого радостного, счастливого
в семье, прошло, как что-то ненужное и тяжелое…
Так вот, рассказываю я вам, везли батенька деньги к барину, с ними Анютка ехала, а
в те поры Анютке было
семь годочков, не то восемь — дура дурой, от земли не видать. До Каланчика проехали благополучно, тверезы были, а как доехали до Каланчика да зашли к Мойсейке
в кабак,
началась у них фантазия эта самая. Выпили они три стаканчика и давай похваляться при народе...
Трое остальных шли по шоссе Камер-Коллежского Вала и пели «По морям». Ветер гнал по сухой земле опавшие листья тополей, ущербный месяц глядел из черных туч с серебряными краями. Вдруг
в мозгах у Юрки зазвенело, голова мотнулась
в сторону, кепка слетела. Юрка
в гневе обернулся. Плотный парень
в пестрой кепке второй раз замахивался на него. Юрка отразил удар, но сбоку получил по шее. Черкизовцев было человек семь-восемь. Они окружили заводских ребят.
Начался бой.
Ване
в то время, с которого
начинается наш рассказ, едва минуло
семь лет.
С тех пор семейство Хвостовых, состоявшее из мужа и жены, сына Петра, родившегося
в Петербурге, и дочери Марии — москвички по рождению, не покидало Москвы, где Валериан Павлович, лет за
семь до того времени, с которого
начинается наш рассказ, умер сенатором.
Началась она с того, что наша сестра Маша познакомилась через И.П. с Киселевыми и, сдружившись с Марией Владимировной, стала гащивать
в Бабкине, а затем, с весны 1885 года, и вся
семья Чеховых переехала туда на дачу.
Путешествие Елизаветы Петровны
в Малороссию, или, как тогда выражались, «поход»,
началось 27 июня 1744 года,
в семь часов вечера.
— Разница только
в том, Маша, что твое сомнение неосновательно. Ты все-таки моложе меня на шесть, на
семь лет. Поработаешь над собой, и для тебя может
начаться другая жизнь с человеком другого калибра.
Он стемительно подошел к письменному столу, отпер один из ящиков, вынул хранящиеся там свои документы и бережно положил их
в карман. Он взглянул на часы. Они показывали половину десятого. На службу он опоздал.
В описываемое нами время, присутственный день
начинался с
семи часов утра и даже ранее.
— Нет, я служил
в Одессе, секретарём городской управы… Там с самого начала войны
началось сильное одушевление, которое до того охватило меня, что я бросил
семью и полетел сюда. Случайно мне посчастливилось попасть
в отряд, который шёл
в Корею —
в него принимались и добровольцы… Это было
в начале марта. На днях я только что вернулся сюда и сегодня наконец получил радостную телеграмму из дому. Дочь кончила курс
в гимназии, сын также блестяще оканчивает свои выпускные гимназические экзамены…
В полночь он пригласил к себе начальников колонн, дежурного генерала Волконского и генерала Вейротера и объявил им, что завтра
в семь часов утра
начинается атака.
А потом, кроме сих на свидетельстве основанных доказательств,
начинаются наиточнейшие справки
в днях и часах, когда что случилося, и опять: «устыдися, человече, и убойся!» Удивляются многие Карамзину на то, что где он там пооткопал и повыписывал; да еще и бог знает, все ли то правда или неправда, про что он рассказывает; а у нашего инспектора Вековечкина твердо было обозначено, что пресвятая богородица родилась
в лето 5 486 года, а благовещение бысть
в лето 5 500,
в неделю,
в. десятый час дня,
в двенадцать лет и
в семь месяцей ее возраста.